О начале эпидемии ВИЧ-инфекции в Свердловской области рассказывает интереснейшая архивная статья двадцатилетней давности. Сегодня, напомню, в Свердловской области около 90 000 людей, живущих С ВИЧ. Область лидирует среди всех российских регионов по их абсолютному количеству.
[28.10.1997] В Свердловской области, в городе Верхняя Салда, беда. В городе СПИД. Эпидемии таких масштабов в России еще не было. Между тем то, что сейчас происходит в Верхней Салде, может в любую секунду случиться в любом уральском городе. А может, и не только в уральском.
Верхняя Салда. Фото Владимир Бобыкин
«Сумасшедшие! Вы, журналисты, сумасшедшие! Вам что, уже нечего терять? Поехали обратно, пока не поздно. Ну что, я разворачиваюсь?» — так разговаривал с нами раздраженный екатеринбургский таксист. А ехали мы с ним в Верхнюю Салду. Вы, конечно, не были в Верхней Салде. Я вам расскажу.
Городок небольшой, тысяч 60 тут живут. Живут как везде. Маются неизвестно от чего. Детей рожают, но как-то вяло. Пикируются с Нижней Салдой. В Нижней Салде, расскажут вам в Верхней, картошку сажают из ружей и прямо в сетках, чтобы удобнее было урожай собирать. И антенны во все цвета радуги раскрашивают, чтобы изображение в телевизоре цветным было. А в Нижней вам, конечно, про Верхнюю то же самое расскажут. Правда, у Верхней Салды точно есть то, чего нет у Нижней. В Верхней — крупнейший в Европе завод по производству титана. Еще есть вопросы?
Все в Верхней Салде из титана. Один титан кругом. На садовых участках дорожки выложены титановыми плитами. Теплицы сделаны из титановых листов. Дома — из титана. Бани — из титана. И люди все — из титана. По городу ездят машины, купленные, все знают, на титановые деньги. Вот Porsche-911 проехал, мимо меня проехал по Верхней Салде. А через 10 минут Chrysler куда-то по делам. И жалко их всех до слез, потому что дорог-то тут нет, а есть только местами заасфальтированное направление. Но ездят салдинцы по всем направлениям своего странного города.
И всем им здесь очень страшно. Никогда им еще не было так страшно.
Ханка на крови
Это произошло четыре месяца тому назад. На аборт в центральную городскую больницу пришла женщина. У нее, как принято, взяли анализ крови. Через несколько дней стали известны результаты анализа. Женщина была ВИЧ-инфицирована. Анализ крови ее мужа тоже дал положительный результат.
Женщина эта всю свою 20-летнюю жизнь прожила в Верхней Салде, пока не влюбилась в юношу из Николаева, который проходил под Салдой срочную службу. Так ведь и он ее полюбил, она стала ждать его из армии, дождалась да и уехала с ним в его родной Николаев. Там они и начали вместе колоться.
Кололись ханкой — опиумом, сваренным на уксусном ангидриде, и жизнь была прекрасна. Да еще они узнали, что можно готовить сверхнаркотик, если очищать его человеческой кровью. Так они и делали. Крови у них хватало, собственной, конечно, крови.
Что заставило их вернуться в Салду? Разное говорят.
Из далеких краев возвращаясь сюда,
Вижу ласковый взгляд твоих окон.
Ты меня принимаешь, родная Салда,
В материнском объятьи широком.
Так когда-то написал местный поэт. Может, и они соскучились.
Знали ли они, что ВИЧ-инфицированы? Сами они говорили потом, что разве же знали… А только многие в Салде сейчас уверены, что приехали они мстить городу за какую-то свою обиду. И что это тогда за обида, и есть ли на свете такая обида, за которую так можно мстить?
Доподлинно известно только, что Салда с радостью приняла землячку с ее суперханкой. Потому что сама к этому времени уже несколько лет кололась.
Уральская загадка
Что такого стряслось, что шестидесятитысячный город бросил пить и стал колоться? Ну деньги. Порция ханки на вечер стоит тысяч десять. Дешевле водки. Говорят еще, что стали завозить много паленой водки, то есть фальшака. Все испугались и стали колоться. А кто-то говорит, что все проще и это такая новая уральская народная забава.
Я могу говорить только о том, что видел. А видел по утрам использованные шприцы на тротуарах в центре города и подростков, которые перед Домом культуры вместо «как пройти в библиотеку» говорят двум неробеющим девушкам «пошли ширяться». И девушки, обрадованные, уходят с ними.
Салда благосклонно приняла ханку, отбитую на крови. Сколько человек успели уколоться инфицированной кровью, тоже никто не знает. Известно только, что, узнав о результатах анализа, местное начальство ужаснулось и поскорее выставило пару из города. Они уехали, и где они теперь?
Спохватились позже. Стали обследовать школьников, рабочую молодежь. Взрослые отказываются. Сейчас известно, что инфицированы 36 человек. Но обследованы только девять с лишним тысяч. Эти 36 человек — эпидемия. Во всем полуторамиллионном Екатеринбурге на учете состоят меньше 20. И у каждого в Салде своя ужасная история.
Ужасная история
Александра К. убили. Он был ВИЧ-инфицирован. Информация о всех инфицированных содержится в страшной тайне, ее разглашение карается уголовно, но городок-то небольшой. Откуда, спрашивается, я узнал номер дома и квартиры, где жил он и живет сейчас его мать? Нет ничего невозможного в Салде.
Я удивился, когда увидел металлическую дверь на входе в подъезд. Крепкая металлическая дверь без всяких иллюзий. И в соседних подъездах такие же двери. «Да от наркоманов прячемся, — объяснила мне девушка на лавочке у подъезда. — Недавно начали ставить». — «Много их у вас? « — «Да весь дом. Колются или курят. А в нашем подъезде был один только — Сашка. Открыть вам? «
Я поднялся на четвертый этаж. На входе в общий коридор еще одна дверь. Я опущу несколько минут разговора с мамой Саши и скажу только, что она согласилась впустить меня.
Это не жизнь. Это какое-то одно сплошное горе. Ее отец погиб на войне, мать осталась в положении, родила ее. В 10 лет Валя простудила ноги и с тех пор хромает. Она родила сына. В 12 лет зимой он катался с горки на санках, разбился и умер. После этого она родила Сашу. С 6 лет Валя воспитывала его одна, потому что муж тут же, в Салде, влюбился в другую и ушел к ней.
«А Саша вырос хорошим мальчиком, — у нее по щекам медленно текут слезы, и так будет все четыре часа, что мы проговорим. — Три года работал слесарем, получил четвертый разряд. У него была своя трудовая книжка. Вот каким он был».
Потом она стала замечать, что в квартире пахнет несигаретным дымом. Скоро дым исчез. А Саша вечерами вел себя странно. Улыбался ей, гладил по щекам и мог часами без движения лежать в своей комнате. Однажды она потребовала, чтобы он показал ей свои руки. Следов уколов не нашла.
Через некоторое время он стал просить у нее денег. Она расплакалась и побежала к бывшему мужу. «Валерка, — кричала она, — у тебя же один сын остался, помоги спасти, он уже наркоман! « Валерина жена выставила ее и сказала, что ревновать раньше надо было, а теперь поздно.
Саша кололся уже утром и вечером. Однажды он вынес из квартиры ковер. День спустя пропала ее зимняя шапка. А не его! Она больше не спала ночами. Потом он сказал, что должен 800 тысяч одному человеку и 400 другому. Она сказала, что отдаст все его долги, если он поедет с ней лечиться в Екатеринбург. Он согласился.
Сашу и еще одного наркомана положили в отдельную палату. Их стали лечить и все время запирали на замок. У них началась ломка. Тем временем Валя отдала его долги. На это ушли все ее сбережения.
Как Саше удалось сбежать из больницы, он не рассказывал. Пришел домой и сказал: «Все, я теперь больной СПИДом. У меня не будет ни жены, ни детей». Она успокаивала его, он ее. И все время просил денег. Иногда умолял по 8 часов подряд. «А ты найди себе такую же, как ты сам, и просто живите вместе. Ведь у тебя же была девушка, ты помнишь? « — плакала она.
Да, прошлой зимой у него была девушка. Даже ночевала у них. Валентина Ивановна не возражала, наоборот, рада была до смерти. Пропала потом куда-то девушка.
— Как-то вечером он молча ушел в туалет, его долго не было, а потом я услышала хрип. Саша повесился, и ему стало больно, вот он, бедный, и захрипел. Я спасла его.
Через несколько дней, вечером, он опять молча ушел в туалет. На этот раз не было хрипа, и она чуть не опоздала. Когда открыла дверь, он висел уже несколько секунд. Она бросилась к соседям. Сосед помог. Приехала «скорая».
— Они боялись прикоснуться и к нему, и ко мне. Я не виновата, говорила я им, не я же его такого создала, спасите моего сына! А один врач, когда его привезли в реанимацию, ругался: «Ты зачем его вытащила, у нас же дети, ты что, не понимаешь, мы же можем заразиться? «
Саша лежал в реанимации 36 часов и выкарабкался. И сразу сбежал из больницы.
— В пятницу он сказал мне: «Встретил ребят, просят долг отдать. В субботу вечером будут ждать у торгового центра». Я ему посоветовала: «Сходи к отцу, пусть поговорит с ними». Он согласился, нашел отца, тот сказал, что поговорит. Еще сказал, что до вечера будет копать картошку. Саша пошел к нему поздно вечером, а вернулся через 15 минут заплаканный. Отец вышел из дома, посадил Сашу с собой в машину, поставил ее на платную стоянку, высадил сына и молча ушел домой.
— Мальчик попросил у меня 100 тысяч на передозировку, сказал, что все равно вечером ему крышка. Я не дала, у меня не было, он посидел и сказал, что пойдет к знакомым. Больше я его живым не видела.
Его нашли убитым в понедельник утром на улице Воронова. Он был полностью раздет и лежал под лестницей.
Город уверен, что убили его не за долги. Убили за то, что болел СПИДом. Кто-то кому-то сказал об этом.
Прекрасная история
А только есть в Верхней Салде и другие истории.
Витя и Маша. Они оба инфицированы. Они любят друг друга. Им никто больше не нужен. Они колются. Она говорит, что сидела в компании с девчонками и скучно им было. Решили уколоться — все же вокруг колются.
Первый раз не забрало, потом забрало очень. У Вити до этого была несчастная любовь: любимая не дождалась его из армии, вышла замуж за другого, который посадил ее на иглу. Витя долго ходил к любимой, все просил бросить, пока мужу это не надоело. Он с приятелями затащил Витю в машину и уколол чем-то очень сильным. Витя сразу сел на иглу.
Познакомились Маша и Витя в больнице, когда в одно время заболели гепатитом. Профессиональная болезнь наркоманов. Они об этом не знали и долго скрывали друг от друга, что колются. Оба в это время были инфицированы. Врачи уверены, что заразились из разных источников. Анализы к каждому шли долго. Он узнал о своей болезни первым. Она сказала ему: «Я тебя ни за что не брошу». И сразу к ней подошли подруги, с круглыми глазами: «А что, у тебя парень болеет СПИДом? « Городок-то, как сказано, небольшой.
Почти тут же анализ ее крови тоже дал положительный результат. Они решили жить вместе.
— Жалко, что друзей потерял, — сказал Витя. — Все куда-то пропали. Один ходил, тоже говорил, что не бросит, и вот уже три недели я его не вижу. Обидно. Мне есть что ему сказать. Я сказал бы ему, что мы бросим колоться и вылечимся от СПИДа. Мы все узнали. Поедем в Ленинград и вылечимся. Потом найдем хорошую работу и нарожаем детей, будет счастье.
Вряд ли. Чудес не бывает. Это я специально выяснял.
Незнакомый запах
В городе одна комиссия сменяет другую. В Верхней Салде чрезвычайное положение. У Натальи Цаконян, следователя верхнесалдинской прокуратуры, в производстве 16 дел по наркотикам. Захожу к ней в кабинет и дышу, дышу чем-то незнакомым, сладким. О, что это?
— А чего тут незнакомого-то? — задумчиво улыбается она чему-то своему. — Вот, смотрите.
Она открывает сейф. О, чья-то мечта! Десятки, сотни граммов травы и растворов.
— Не успеваем уничтожать, — с готовностью объясняет Наталья. — В пятницу Хабибуллину за пластилин арестовали, изъяли 33, 25 грамма. Куртку милиционеру изорвала, обидно было. Вчера папа одного пришел с адвокатами, требует, чтобы сына арестовали. Он его уже тросом к батарее приковывал. Зачем? Шведову тоже задержали. Я уж не знаю, отчего это, а только все крупные сбытчицы — одинокие женщины среднего возраста. А Шведова сопротивлялась при аресте, так что ее собака покусала, у нас только так. Конечно, а то хотела гашиш в унитаз спустить. Собачка, умница, не дала, потому что сама на наркотиках сидит. А как иначе ее научишь? Вот и сцепились две наркоманки. А один недавно умер, так Левченко его даже вскрывать отказался — СПИДа испугался. Вскрыл потом. Все их, конечно, боятся. Повестки наркоманам, чтобы они прошли обследование на СПИД, Майор носит.
— Какой майор?
— Ну Серега Майор. Он не в себе немного, уверен, что майор и работает у нас в милиции. Мы не против, пускай приходит. Вы у нашего начальника были? Видели, что он делает? Бумагу ножичком режет. Это Майор где-то украл и нам принес, потому что у нас бумаги давно нет, а очень надо, иначе как мы с наркоманией бороться будем? И Мария Николаевна заходит, но только за зарплатой. Прибежит злая: почему зарплату не выдают? Задерживают, говорю. Она и успокаивается сразу. А сама, конечно, никогда у нас и не работала, тоже с головой что-то. Но мы всех любим. А с наркоманией боремся.
И она глубоко вздохнула.
Я вышел из кабинета следователя. Приятно кружилась голова.
Земский врач
Ее зовут Наталья Геннадьевна Лукьяненко, у нее муж и дочь, и она врач-инфекционист. Она — единственная в городской больнице, кто согласился работать с ВИЧ-инфицированными. Она пьет очень много кофе и очень много курит. В больнице курить запрещено, но ей можно, иначе она сойдет с ума.
Она покупает наркотики за свои деньги, чтобы отправлять их в лабораторию в Нижний Тагил, потому что должна выяснить, продают ли еще в городе ханку на крови. Наркоманы доверяют ей, поэтому покупают ханку у своих и приносят ей.
Это она первой говорит им, что они инфицированы. Почти у всех истерика. Некоторые смотрят в сторону окна, но Лукьяненко специально посадила перед окном медсестру — на всякий случай. Двое попросили оставить их одних. Она не оставила, они молчали несколько часов, она ждала. Ей нужно, чтобы все они были в порядке, когда выйдут из ее кабинета. Никто ничего не должен заметить. Их не должны знать в лицо. Ее беспокоят сейчас две вещи. Во-первых, один притон, где торгуют наркотиками очень странно. Везде клиент отдает шприц, и на его глазах шприц наполняют дозой. А в этом притоне шприц куда-то уносят и возвращают через несколько минут с ханкой. Наркоманы волнуются.
Во-вторых, ее очень тревожит один мальчик, ее последний пациент. Он узнал, что инфицирован и, ей кажется, к чему-то готовится. Он теперь очень обижен на людей и не собирается прощать им свой СПИД.
Наталья Геннадьевна больше всего боится, что в городе начнется СПИД-террор и война. Ее пациенты уже говорили ей, что, если еще кого-нибудь из них убьют, мало городу не покажется.
Город в панике. Уже говорят, что на танцплощадке кто-то незаметно колол всех иглой, а игла была вся в крови. А в перилах лестниц в подъездах находили бритвенные лезвия, и тоже в крови.
Перспектива
В Верхней Салде обследована очередная партия — около 2 тысяч человек. По предварительным данным, более 10 человек среди них ВИЧ-инфицированы.
А в Нижней Салде — ни одного. Потому что никто и не обследован. А спросите любого и здесь и там, где больше колются, посмотрят как на идиота: Нижняя сто очков вперед даст. Верхняя Салда еще самая смирная. Вы поезжайте в другие города, там, скажут, с людьми поговорите. Нижний Тагил, Невьянск — вот где люди колются.
